Татьяна Толстая в библиотеке "Селло"
Татьяна ТОЛСТАЯ: «Не люблю групповой деятельности»
Библиотека «Селло» знакомит русскоязычных читателей не только с самыми последними новинками литературы, но и дает возможность лично пообщаться с теми, о ком говорят, спорят, чьи произведения давно и прочно заняли места на книжных полках. Сезон встреч 2017 года открыла Татьяна Толстая российская писательница, публицист, литературный критик, лауреат литературной премии «Триумф» и телевизионной премии «ТЭФИ»…
Впрочем, этими регалиями ее творческая биография не ограничивается. Но, как говорит сама Татьяна Никитична: «Читателям все эти звания не интересны, этим его не купишь и не проведешь».
Поговорить по душам с писательницей в библиотеку «Селло», по самым скромным подсчетам, пришли более 300 человек. Разговор продолжался почти 2 часа. Записок и прямых вопросов было много. И хотя Татьяна Толстая под конец вечера даже несколько устала, встречей с читательской общественностью Финляндии осталась очень довольна.
Это небольшое интервью – подборка вопросов, заданных в ходе встречи, а также то, о чем мы говорили с Татьяной Никитичной «за кулисами».
- Татьяна Никитична, вы – член российского ПЕН-клуба, поэтому не могу не спросить вас о том, как вы относитесь к скандалу, разразившемуся в это рядах в последние несколько месяцев. Письма за и против, массовый выход именитых писателей из состава этой организации... Это война либералов и консерваторов?
- Если быть точным, то история с письмами и выходами из членов ПЕНа продолжается уже несколько лет, просто в последнее время истерия приобрела массовый характер. И те люди, которые называются сейчас либералами, на самом деле таковыми не являются. Это просто другой вид нетерпимости, это люди, скажем так, готовые разорвать на части консерваторов. Поэтому я не хочу участвовать ни в каких движениях и очень редко подписываю какие бы то ни было письма. Я не люблю групповой деятельности. Я сама могу выступить с любым письмом.
- Татьяна Никитична, Виталий Вульф в своей книге «Серебряный шар» писал о вас: «пишет без снисхождения, без жалости». В телепередаче «Школа злословия» вы тоже показали себя человеком жестким, легко загоняющим собеседника в тупик. Да и просто почитатели вашего таланта отмечают, что вы пишите зло. Вас не обижает такая оценка?
- Нет, не обижает. Странно было бы, если бы писатели создавали только добрые «сказки», приятные к прочтению на ночь.
- Вы писали свой роман «Кысь» 14 лет. И сегодня многие говорят, что в нем вы предрекли будущее. Но, по-моему, история развивается по спирали и «Кысь» в России был всегда. А вы как думаете?
- Я всегда думала о цикличности. В разных исторических декорациях могут происходить очень похожие события. Но как стилистически изобразить одичание и возврат к временам каменного века? Из всех языковых слоев наиболее богатый, продуктивный и понятный современному более-менее образованному читателю — это язык Ивана Грозного. Существует прекрасный свод его писем к князю Курбскому, они продокументированы, переведены на современный русский язык, изданы в серии «Литературные памятники». Я поняла, что воспроизвести это я не могу, но ощущение можно попробовать передать. Причем при передаче этот язык сблизился с народной речью — приблизительно так говорила моя няня из деревни Плюсса, что под городом Луга.
- Однако «Кысь» и сборники рассказов были уже достаточно давно. Чтобы сегодня узнать, о чем пишет Татьяна Толстая, надо зарегистрироваться в Фейсбуке или читать Живой журнал. Почему в последнее время вы не пишете художественной прозы?
— Почему только в последнее время? Уже давно. У Саши Гениса была такая статья: «Иван Иванович умер», про смерть художественной литературы. Я это очень понимаю. Что толку писать про то, что кто-то там проснулся, поглядел в окно… Никто не просыпался, никто в окно не глядел, это неправда. Мне такого больше не хочется.
Знаете, на эту тему есть замечательный анекдот из «чапаевской серии». Василий Иванович рассказывает Петьке, что написал книгу. Начинается она так: «Я выехал в штаб полка», а заканчивается: «Я приехал в штаб полка».
- А посередине что? – удивляется Петька.
- Цок-цок-цок на 100 страниц!
Очень много писателей цокает сегодня по миру. Не хочу становиться с ними в один ряд.
Я не разочарована тем, что я уже сделала. Я бы никогда не напечатала, если была бы недовольна этими вещами. А вот что касается будущего, то я пока в полном недоумении. Потому что я очень медленный в смысле процесса сочинения человек, мне нужно, чтобы внутри все провернулось, легло, нашло свои формы. Попытки сделать как-то иначе кончаются ничем.
И вот так страшно, время идет, думаешь: это было в прошлом году? ах, пять лет назад! А жить-то сколько осталось — тьфу. Вот это неприятно. Поэтому пока – Интернет. В основном Фейсбук. ЖЖ практически забросила, очень редко там что-то размещаю. Те, кто думает, будто я написала что-то откровенное, ошибаются: я пишу тексты. Бывает иногда набросаю три строчки, когда меня что-то позабавит или разозлит, но сколько-нибудь сознательные тексты выстроены как литературные произведения. Я их потом соберу и, наверное, опубликую. Для меня это промежуточная возможность напечатать и предложить вниманию читателей свои мысли. А, с другой стороны, посмотрите, “Фейсбук” служит таким «народным отбором» хороших текстов. Там читательское признание распределяется правильно, хотя и медленно. И в результате человек, который хорошо пишет, постепенно набирает подписчиков и поклонников. Это еще не литература, но уже что-то очень осмысленное.
- В конце прошлого года в сетевом журнале Insider.Moscow появился ваш блог «Первое, второе и компот», этакий литературный ответ популярной телевизионной программе «Ревизорро». Почему вы решили вести гастрономическую рубрику?
- Давайте начнем с того, что «Ревизорро» - это не про еду. Это такой заказной налет. Я же не просто хожу по кафе и ресторанам и стараюсь оценить качество приготовления блюд. Ведь чтобы понять, насколько хорош ресторан, нужно перепробовать всё - первое, второе и компот - методом случайной выборки; а по совести, если берешься дать полный отчет, нужно еще изучить и закуски. Но и этого мало. Называется, например, ресторан «Кафе Пушкин». Меню русское дворянское. А соответствует ли место содержанию и названию? А что тут раньше было? А какие истории и анекдоты? И каков в итоге будет чек?
- А зачем же вы тогда стали участницей предновогоднего интернет-скандала под кодовым названием «Оливье»? В поисках исторической справедливости, настоящего, единственно правильного рецепта, сотни людей поливали друг друга грязью, предавали анафеме и отфренживались на всю оставшуюся жизнь. А тут еще вы подлили масла в огонь, предложив его готовить без картошки! Такое ощущение, что вы просто дразнили разгоряченную баталиями публику.
- Да, тест на оливье оказался не всем по зубам. Тут ведь еще что интересно. Начинают разговор, вроде бы, об оливье, а на выходе получается винегрет. У одного мама клала лук, другой не понимает салата без докторской колбасы и тут же будет высмеян любителями курицы, третий задумчиво припомнит, что оливье в его семье вообще не любили, зато пироги пекли всегда, особенно уважали с капустой. Четвертый поддакнет, но скажет, что в капусту надо класть корицу… В итоге кровь из глаз, слезы рекой.
Написала и я на днях рецепт любимого пирога с капустой. И началось. Напишешь рецепт начинки. Блогеры: "А где тесто?" Напишешь рецепт теста. Блогеры: "А где начинка?" Покажешь. Блогеры: "А яйцо класть большое или маленькое? А то у меня только маленькое". "А почему столько сахару?" "А вы уверены, что обязательно надо масло?" "А вот я все делаю иначе". "А я вот вообще кекс пеку".
Как тут остаться безучастной?
Кусочек видеозаписи встречи в библиотеке Селло
Книги Татьяны Толстой в библиотеках Helmet
Татьяна Толстая в Фейсбуке
Живой журнал Татьяны Толстой
Беседу вёл Максим Витоль
Фото: Катя Шкляр